Исторический форум г. Георгиевска «Вера и Память»: Ответ в Георгиевск в 1820 году - Исторический форум г. Георгиевска «Вера и Память»

Перейти к содержимому


Ответ в Георгиевск в 1820 году

Имя

  • Код безопасности
    Код безопасности
    Если вы не видите никаких чисел или видите не все числа, пожалуйста сообщите об этом администрации форума.
    Подтвердите код безопасности
    Пожалуйста введите 6 символов указанных на картинке. Если вы не можете прочитать символы на картинке, нажмите на картинку, чтобы получить другую. Код регистрозависим (различаются заглавные и прописные символы)

    Не можете прочитать? Нажмите здесь чтобы создать новое изображение.

Сообщение

Вы можете отправить еще 1 сообщений сегодня. Данное ограничение будет действовать пока у вас не будет 2 одобренных сообщений.
Ваше сообщение должно пройти проверку модератора, прежде чем оно будет доступно остальным пользователям. Данное ограничение будет снято как только вы наберете 1 одобренных сообщений.

Опции

Опции сообщения


Иконки сообщения

  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •   [ Без иконки ]

  или Отмена


Последние 10 сообщений

Nic_Mihaylov 

Отправлен 17 Январь 2012 - 17:42

Любопытная книга достаточно известного в кругах начала XIX века Гавриила Геракова - и по содержанию и по стилю...
Но ввиду ее достаточно большого объема публикую только отрывок, касающийся Георгиевска...


Путевые записки по многим Российским губерниям 1820. Статского Советника Гавриила Геракова, Петроград, в Типографии Императорского Воспитательного Дома, 1828, стр.89-101
    28-го Июля [1820 года]. Худо спал, насекомые тревожили; в четыре часа встали, в шестом выехали, с двумя стами быков, и сто фур, при большом конвое; офицер второй Сорре; в пятнадцати верстах, в девятом часу у Колдца завтракали; погода прекрасная.
    Два англичанина из Индии, Персии, чрез Тифлис, присоединились к нам. Один лет шестидесяти Ламздель - Професор Восточных языков, как он уверял, так худ, что худощавее известного С. Петербургского жителя; другой и велик собой и в шесть раз толще своего товарища, Капитан Артмольд; мы пригласили сих богачей покушать; они с удовольствием согласились. Надобно справедливость отдать обоим: мастера поесть, особенно худой; цыплята жареные мигом исчезали, а картофель и Английский сыр, при хорошей мадере, приводил их в восторг. Мне жаль было картофелю, во-первых: что Комендантша Скворцова подарила мне, а во вторых: что нигде достать нельзя; офицеры, и то мало. сеют для своего обиходу.
    Во втором часу переехали Терек; сего дня не был он сердит, шум мелодический, и и картина вообще была мягче; дикарей не видели. Остановясь на Моздокском берегу, послали карантинному смотрителю Капитану Виникову сказать о нашем приезде, и не льзя ли миновать карантина; приехал чиновник и повез нас в карантин, пять верст от Терека; на дворе три часа, солнце палит. Нас приняли учтиво, но говорили в сажень расстояния и далее, как с чумными; особенно Штаб-Лекарь, которому я представлял, что мы в Тифлисе не были, и следственно чумой не заражены, да и там оной нет; он отвечал, что нас нельзя прежде четырех суток выпустить: вы были за Тереком, сего и довольно, чтобы посидеть в карантине. Цицерон, Демосфен и Ломоносов напрасно бы употребили свое красноречие. Здесь в карантине всё берут от нас щипцами; порядок, чистота, учтивость похвальная; однако все вещи взяты, сундуки открыли и при нас заперли в особую избу, без окон, оставили нам платье и на чем спать, и съестное. Штаб-Лекарь среди сей темной избы, поставил три горшка глиняные с Acide muriatique oxigene [вода с пропущенным через нее хлором], под горшки уголье; коль скоро кислый газ начал раздаваться, заперли двери, приложили две печати, наша и Капитанская, и поставлен часовой.
    Мы пошли в назначенные нам покои, от Терека в ста саженях. Покои похуже Владикавказских, однако изрядны и чистеньки. Кухня весьма дурна, ибо надо стоя на коленях готовить; видно, что мало с поваром ездят. В семь часов обедали и ужинали, в девять уже покоились. Англичанам, богачам скупым, толстому и худощавому, доходил запах от четырех блюд наших; мы боялись смотреть на них: того и гляди, что пожалуют; они под крышей, на чистом воздухе, занимались молоком и хлебом, изредка поглядывая на нас, мы - будто не видим. Скупость непомерная и непростительная; за то с них и за молоко взяли в три-дорога. Слуга, нанятый ими, Армянин, как угорелая кошка, в посылках, то туда, то сюда, и бричка не важная: горько видеть скупых; это недостаток, заслуживающий презрения [жалости].

    29-го Июля. Погода чрезвычайно хороша; встали в семь часов, оставались в необходимом одеянии, прочее взяли окурить; чрез три часа принесли нам окуренное платье, которое надели, хотя оно было неприятного запаха; снятое с нас понесли напоить газом; служащим нам, надели балахоны и колпаки окуренные: смешной наряд! Очень скучно сидеть в карантине; та только выгода, что будешь иметь маленькое понятие о тюрьме; из порядка не должно ни кому выходить.
    Сутки показались неделей, хотя мы читали, писали, говорили, обедали, купались в Тереке. Купцы с товарами сорок дней выдерживают карантин: сия осторожность необходима, хотя очень тягостна. К нам приставили трех часовых с заряженными ружьями, чтобы мы за карантинную черту не вышли; в восемь часов, дабы избавиться от мух и других насекомых, закрывши окна, легли, а заснули в час; каково лежать в темноте пять часов и сном не наслаждаться! Теперь ясно понимаю, от чего дети плачут, когда их спать укладывают, а им не хочется.

    30-го Июля. В несносном карантине.

    31 июля, четвертый день настал; слава Богу, нам щипцами подали ответ на наше письмо, от управляющего Кавказской Губернией, Анастопуло: велено более нас не держать, - спасибо, как мы уже высидели трое суток. В одиннадцать часов, поблагодаря Капитана Виникова, поехали; через час оставили Луковскую станицу, в Павлодольской переменили лошадей - 13 верст; до Екатеринограда 28; до Прохладной 17; до Солдатской 18; здесь бродяги и отставные солдаты; до Павловской станицы 20 верст, до Георгиевска 25, и того от карантина более ста, а от С.Петербурга гораздо более четырех тысяч верст, как мы ехали.

    1-го августа. Дорога от Моздокского карантина до Георгиевска, превосходная, гладкая, ровная, исключая двух гор, на двух последних станциях, у Мариинской хуже, и дурненьких двух мостиков; ехали с шестью козаками, довольно было темно, засветили фонари и въехали в два часа по полуночи в Георгиевск; остановились в доме Полицмейстера Павла Семеновича Березина; очень хороший молодой человек; жаль, что грудью страждет, неделю назад лишился матери, и сестра его одержима чахоткой; горе написано на благородном лице Березина. Первой раз ни сена ни соломы - все выгорело. Из восьми стульев составил себе кровать, постлал шинель и крепко заснул; товарищ успел прежде меня броситься на диван. В десять часов утра ходил по городу; хуже многих деревень, от частых пожаров. Две церкви и те ветхи; однако много народу в оных; Воскресенье было, а потому и я выслушал обедню. Казенные строения каменные, Арсенал хорош. Съестные припасы привозят два раза в неделю; фруктов много, бергамоты велики, но не имеют нежного вкуса.
    Управляющий губернией [Анастопуло] живет в хижине, дом его до тла сгорел, и прелестные тополи, бывшие пред домом; кое-как нажил, прослужа более 40 лет во флоте, теперь в жалком положении; жена его, Гречанка с тремя дочерьми, разделяет с ним бедность. Не жалея денег, обедали хорошо; в десятом часу, на купленном дорого сене, успокоились.

    2-го Августа. Оставя коляску в Георгиевске, для некоторых поправок, принуждены были ехать в двух кибитках; это для меня не по сердцу было в первые, но - нужда к чему не приучит! В пятом часу проснулись, выпили кофею, взяли кое-чего с собой, с егерем и поваром отправились из обгорелого Георгиевска к водам Кавказским, 35 верст.<...>
<...> Не доезжая вод, на правой стороне, живут аулами мирные Черкесы; попадись к ним в руки, тогда узнаешь их кротость; они только и боятся одного Ермолова! С присоединением Грузии к России, из Тифлиса выезжали Главнокомандующие, несчастный неустрашимый Цицианов и ныне Ермолов; сей последний прославляем от малого до большого, всех сословий; Чеченцы, Черкесы и все нагорные обитатели не любят бесстрашного, благоразумного Начальника, так как и взяточники в губерниях, вверенных ему. Есть по дороге селения, Шотландское и Немецкое: они-то снабжают приезжающих к водам отлично-хорошим, белым и ситным хлебом, маслом, молоком и разными съестными припасами. Странно, что иноземцы оставляют так называемые свои благословенные земли и приходят жить даже в диких местах России! Пусть их селятся, да пусть не бранят Русских!
    Остановились в чистом доме с мебелями, прямо против горячих вод, - десять рублей в сутки. В чужих краях гораздо более платят; здесь сколько хочешь сиди в ваннах, ничего не платишь, а там за все плати. В одиннадцатом часу утра вышли походить; первая встреча - Полковник Аполон Марин, бывший мой ученик, хороший молодой человек; мы один другому очень обрадовались; зашли к нему, и у него выпили кислой воды по стакану: 35 копеек стоит бутылка; по его совету, пошли на гору, и сели в ванну кислосерную 25 градусов; приятно в ней сидеть, не хочется расстаться; ванна большая, можно шести человекам покойно вместе сидеть и лежать, в горе высечена. Полчаса и - кажется, здоровье сталь и аппетит сильный родился.
    Тут увидел Пуш-на молодого, который готов с похвальной стороны обратить на себя внимание общее; точно он может, при дарованьях своих; я ему от души желаю всякого блага; он слушал и колкую правду, но смирялся; и эта перемена делает ему честь... - До ужина опять обнимали нас кисло-серные воды; час времени с Мариным и Пушкиным языком постучали и разошлись; здесь на водах, чего хочешь, все достать можно, и нахожу, что не дорого. Маленький дождь.<...>

    4-го Августа, погода весьма хороша; после ванны ходил и на базар: не дурён, много домиков выстроено; теперь не нужны палатки, есть где поместиться; хотя любители чужих краев не хотят хвалить все то, что Русское. Покаются, да не будет ли поздно? Колонисты богатеют, им хорошо; ныне набегов мало от нагорных жителей; у них поставлены солдаты с пушками. Белый хлеб в Шотландской колонии, где много переселилось из Сарепты, отлично хорош; после С. Петербурга, я такого не ел. Сутки протекли быстро.

    5-го Августа. После двух ванн, обедали; в два часа выехали. В шесть приехали в Георгиевск; переодевшись, посетили Анастопуло: человек тихой; супруга его благоразумна и хороша собой; я до-сыта наговорился по-Гречески, был в церкви; дома готовился к дальнему путешествию. В Георгиевске Комендант - Генерал-Майор Сталь; все его хвалят.

    6-го Августа, простясь с нашим хозяином, пожелав ему здравия, выехали из жалкого города в три часа по полудни...
Всю книгу в оригинальном издании можно прочесть, скачая файл - Прикрепленный файл  Гераков Г., Путевые записки по многим российским губерниям 1820.pdf (6,49МБ)
Количество загрузок:: 322

Просмотр темы полностью (откроется в новом окне)