Исторический форум г. Георгиевска «Вера и Память»: Ответ в Высший подъем революции 1905 года на Северном Кавказе - Исторический форум г. Георгиевска «Вера и Память»

Перейти к содержимому


Ответ в Высший подъем революции 1905 года на Северном Кавказе

Имя

  • Код безопасности
    Код безопасности
    Если вы не видите никаких чисел или видите не все числа, пожалуйста сообщите об этом администрации форума.
    Подтвердите код безопасности
    Пожалуйста введите 6 символов указанных на картинке. Если вы не можете прочитать символы на картинке, нажмите на картинку, чтобы получить другую. Код регистрозависим (различаются заглавные и прописные символы)

    Не можете прочитать? Нажмите здесь чтобы создать новое изображение.

Сообщение

Вы можете отправить еще 1 сообщений сегодня. Данное ограничение будет действовать пока у вас не будет 2 одобренных сообщений.
Ваше сообщение должно пройти проверку модератора, прежде чем оно будет доступно остальным пользователям. Данное ограничение будет снято как только вы наберете 1 одобренных сообщений.

Опции

Опции сообщения


Иконки сообщения

  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •  
  •   [ Без иконки ]

  или Отмена


Последние 10 сообщений

gen_genich 

Отправлен 17 Февраль 2014 - 17:14

1906 г. июня 23. – Рапорт пристава г.Георгиевска В.П. Петрова начальнику Георгиевского гарнизона И.И.Гурскому о необходимости усовершенствования агентурного аппарата в связи с растущим брожением среди рабочих города.

    За последнее время стали замечаться в г.Георгиевске брожения в среде рабочего класса и в особенности между мастеровыми, которые, очевидно, благодаря подпольной агитации неблагонамеренных людей решили возбуждать темную массу к беспорядкам и погромам, направляя таким образом к тому, чтобы впоследствии имелись бы у них основания для обвинения полицейской власти или в бездействии, или в превышении власти. Такого рода беспорядки в настоящее время участились по всей России, а в некоторых местах они выразились массовыми избиениями народа, разгромами торговых заведений, казенных винных лавок, помещичьих имений и т.д.
    Правительство в своих заботах для предупреждения сего на будущее время на полицию строго возложило отнюдь не допускать названных беспорядков, в случае, если таковые возникнут, то подавлять их в самом начале. Высоко ценя сказанную задачу правительства, я встречаю крайние затруднения в исполнении ее, а именно, ведь за последнее время всюду почти все население к полиции относится с большим недоверием, и оно так настроено к ней, что старается от нее все свои помыслы и намерения скрыть, и скорей идет навстречу тем, которые действуют подпольным путем против правительства. Слишком мало имеется таких лиц, которые еще по-прежнему остаются преданными правительству и с уважением относятся к нему, но зато и к этим единицам общая масса также относится враждебно и с большим недоверием, а поэтому добыть от кого-либо заблаговременно сведения о задуманном том или ином плане тайных агитаторов, увлекающих простую массу своим красноречием, совершенно не от кого.
    Для того, чтобы постигнуть всю тайную затею людей неблагонамеренных и в самом начале парализовать ее, я нахожу крайне необходимым иметь тайного полицейского агента с вознаграждением по крайней мере 25 рублей в месяц, который, будучи преданным за оказанное вознаграждение полиции и вращаясь в среде мастеровых и рабочей массы, своевременно добудет все необходимые сведения и сообщит таковые по принадлежности. После чего придется иметь дело уже не с целой массой, и не в то время, когда самое дело примет широкие размеры, а в самом начале, и с одним или несколькими зачинателями задуманного дела.
    Донося о сем вашему высокоблагородию, покорнейше прошу ходатайства вашего перед кем следует в ассигновании по крайней мере 300 рублей в год на наем тайного агента, который помимо того, что сказано выше, поможет полиции очень много и в обнаружении и в предупреждении других преступлений.
    Гор. Георгиевск Пристав ПетровЦГА СО АССР, ф.11, оп.57, д.26, лл.3-4.Подлинник.

Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы,Т.2. Ир, Орджоникидзе, 1986г., с.124-125.

gen_genich 

Отправлен 21 Апрель 2013 - 13:54

    Из воспоминаний Авие В.А. "Памятные дни".

    С объявлением военного положения решено было приняться за очистку важнейших революционных пунктов Терской области. Для этого необходимо было прежде всего освободить Владикавказскую железную дорогу, попавшую в руку “товарищей”. Город был опять отрезан, почта не получалась, но зато сношения революционеров между собою были самые деятельные. На паровозах красовались красные знамена с надписью: “да здравствует учредительное собрание”, по станциям устраивались митинги и шествия с участием “детей от семи до двенадцати лет”, о чем с восторгом сообщалось в местных газетах. “Честные труженики с заскорузлыми физиономиями”, как рекомендовали наши газеты “товарищей”, грабили железнодорожные кассы и обезоруживали жандармов. Главным гнездом революционеров была станция Минеральные Воды с ее мастерскими и тысячным рабочим населением, где уже было “осуществлено революционное самоуправление”, как сочувственно сообщал корреспондент одной газеты. С этой станции революционеры осаждали георгиевский склад оружия и огнестрельных припасов, который был лакомым кусочком для бунтовщиков, и немалую опасность представляло бы допустить их завладеть этим складом. А это было близко к осуществлению, так как железнодорожная дружина, составившаяся из служащих и рабочих в шапках с зелеными и красными бантами и прекратившая обычное движение, свободно летала по дороге между Владикавказом и Минеральными Водами каждый день.
    По составленному на совете плану действий предполагалось, двигаясь постепенно из Владикавказа, согнать всех революционеров в Минеральные Воды и там уже разбить их всех сразу. В нескольких верстах дальше начиналась уже Кубанская область, до которой нашему временному генерал-губернатору не было дела.
    Тут возник трудный вопрос: кого послать в такую рискованную экспедицию? Свободных войск уже абсолютно не имелось, призванные же на подмогу льготные казачьи полки тоже изнемогали под тяжестью службы. Придумали, что можно бы воспользоваться казаками, населяющими станицы от города Моздока до станции Минеральные Воды, но так как железная дорога не действовала, то проникнуть к этим казакам и собрать их казалось почти невозможным. Эту трудную миссию возложили на капитана генерального штаба Вербицкого, природного казака, раненого в японскую кампанию и отличавшегося большой решительностью. Дали ему соответственные полномочия, поручили постараться захватить из Моздока взвод льготной казачьей батареи под командой есаула Федюшкина, и Вербицкий выехал из Владикавказа, пробираясь где и как мог, собирать казаков.
    Задача была нелегкая. Некоторые станицы, например, Прохладная, расположенные по самой линии железной дороги и давно погрязшие в торговых предприятиях, утратили военный дух. Кроме того, от постоянного общения с железнодорожными служащими они были порядком распропагандированы; даже один-два атамана из бывших учителей оказались неблагонадежными. Так как Вербицкий вызывал добровольцев, то эти станицы остались глухи и не откликнулись на вызов; но в станицах, лежащих вдали от пропитанных революционным духом мест, он успел набрать порядочную дружину.
    И вот, во главе этого импровизированного войска Вербицкий начал шаг за шагом отвоевывать железную дорогу. Это, впрочем, оказалось легче, чем ожидали: при появлении казаков “товарищи” немедленно разбегались, несмотря на то, что были вооружены прекрасными маузерами. Одновременно есаул Федюшкин прошел форсированным маршем напрямик из Моздока в Георгиевск и, соединившись с прибывшим туда же отрядом Вербицкого, они освободили прежде георгиевский склад, а потом двинулись на Минеральные Воды. При их приближении революционеры не выказали особой храбрости; они рассеялись довольно быстро, и часть их бежала в свою главную квартиру Пятигорск.
    Вслед за этим маленьким отрядом, сыгравшим роль очистителя пути, были посланы, хотя и с затруднениями, настоящие регулярные войска. На паровозы ставили караул и силою принуждали машинистов вести воинские поезда. Эти войска назначались уже для того, чтобы освободить от революционеров все лежащие поблизости курортные места, что вскоре и удалось сделать. Если память мне не изменяет, из Кубанской области в это же время были двинуты на Минеральные Воды пластуны, и таким образом общими силами дорога совершенно освобождена из рук бунтовщиков.
Памятные дни // Исторический вестник, С.-Петербург, Тип. А.С. Суворина, 1911, №3, стр.984-985

gen_genich 

Отправлен 08 Март 2013 - 09:54

1906 г. июля 9. – Шифрованная телеграмма вр. генерал-губернатора Терской области А.М.Колюбакина наместнику на Кавказе И.И.Воронцову-Дашкову о брожении среди населения и ненадежности Георгиевского батальона в период судебного заседания в г. Георгиевске.

     В Георгиевске действительно брожение, разжигаемое агитаторами, имеющими свой штаб в Пятигорске, был ряд митингов и на последнем 2 июля 2-я рота Георгиевского батальона действовала крайне нерешительно, возбудила подозрение в сочувствии народу, стреляла вверх, дула были направлены против сотни казаков, и митинг разошелся в силу убеждений полковника Гурского. Все это я лично проверил на месте в Георгиевске, проведя там с гарнизоном шестого июля, и о результате могу доложить следующее: в Георгиевском батальоне несомненно есть нижние чины, тронутые пропагандою, но далеко не массою, и весь батальон неблагонадежным считать нельзя. Странное поведение роты во время митинга объясняю исключительно нерешительностью полковника Гурского, ведшего лично часовые переговоры с агитаторами. В Георгиевске кроме георгиевцев стоят две великолепные роты ширванцев, и третьего я передвинул сотню гребенцов из Грозного, там же сотню осетин, передвинутая из Ставрополя помимо меня и в мое отсутствие. Собрав весь гарнизон, я свел их, устроил общий чай и наблюдал вполне дружеский тон хозяев георгиевцев к части ширванцев, казакам. Гурскому дал инструкцию. Что касается отмены заседания судебной палаты, то в этом виноват один председатель Завадский, отменивший распоряжения начальника гарнизона по охране доступов к зданию суда, устроивший открыто заседание и вообще тут, как и в Грозном, производивший впечатление сторонника народа, ищущего популярности толпы, как недоброжелательно относящейся к властям и всему старому режиму, всякое появление его неизбежно вызовет осложнения. Ожидаю известий из Георгиевска сегодня; немедленно донесу.
Колюбакин

ЦГИА Гр.ССР, ф.521, оп.2, д.28, лл.313 – 314. Копия.

Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы, т.2 - Орджоникидзе, Ир, 1986 г., с.146 - 147.

gen_genich 

Отправлен 26 Февраль 2013 - 15:07

1906 г. июля 6. – Донесение начальника Терского областного жандармского управления В.А.Бабушкина в Департамент полиции о революционных событиях в г. Георгиевске 29 июня и 2-3 июля 1906 года.
Секретно
    На 3 сего июля в г.Георгиевске был назначен разбор выездной сессией Тифлисской судебной палаты политического дела «О революционном движении в гор. Георгиевске в декабре месяце 1905 года».
    Зная, по примеру в городе Грозном, что разбор подобных дел сопровождается политическими демонстрациями, я выехал в этот день в г.Георгиевск. Еще в поезде, не доезжая станции Незлобной, говорили о каком-то инциденте, происшедшем в г.Георгиевске. Подъехав к вышеупомянутой станции, я был свидетелем того, как часть состава сессии судебной палаты, удрученная и оконфуженная, занимала места в прибывшем поезде, а толпа человек в сто – сто пятьдесят с демонстративными криками провожала только что освобожденных четырех политических арестованных. Тут же я узнал, что разбор назначенного к слушанию дела палатой отложен до осени.
    По отходе поезда, я немедленно отправился в г.Георгиевск, где мне удалось собрать нижеследующие сведения о происшедшем событии и обстоятельствах, ему предшествовавших.
    Еще за три недели до дня, назначенного для слушания вышеупомянутого дела, по праздникам за городом собирались митинги в 150 – 200 человек, преимущественно рабочих; на митинг 29 июня ожидали приезжего оратора, но тот не явился, а потому один из местных рабочих принял на себя роль оратора и, после неудачной попытки склонить присутствующих рабочих горожан на экономическую забастовку, долго трактовал о необходимости принять меры к освобождению политических арестованных в г. Георгиевске, ожидающих над собой суда. К какому решению пришел митинг, узнать не удалось. При первом появлении ничтожных казачьих разъездов собравшиеся митинги разбегались.
    Не таким покладистым оказался митинг, собравшийся 2 июля, накануне дня, назначенного для разбора политического дела на митинг этот собралось человек 500 – 600; собрался он почти в черте города, у водопроводной башни; на нем несомненно принимали участие наезжие агитаторы-революционеры, дебютировавшие в городе Грозном при разборе там политического дела: место, избранное для митинга, наводит на мысль, что толпа, собравшаяся почти под самым лагерем Георгиевского батальона, либо делала прямой вызов одной из крупнейших частей гарнизона, либо рассчитывала на поддержку этой части.
    Городской пристав г.Погорелов неоднократно подъезжал к толпе, усовещевал ее разойтись и обещал разрешить устройство митинга на законном основании; все было тщетно; толпа не смутилась даже тем, когда г.Погорелов, предупредив о предстоящем вызове войск, направился в лагерь Георгиевского батальона. В скором времени на место происшествия прибыли командир Георгиевского батальона полковник Гурский, пристав Погорелов, 2-я рота упомянутого выше батальона и 4-я сотня 2-го Кизляро-Гребенского полка. Ни присутствие войск, ни увещевания полковника Гурского не привели ни к каким результатам; толпа упорствовала, прошло не менее часа времени, когда уже ротный командир, видимо, по своей инициативе, сделал попытку к разгону толпы, но попытка оказалась более чем неудачной: очевидцы говорят, что рота, не взявши на руку, вошла в толпу, держа ружья перед собой, как бы «на караул», прорезала толпу, которая смыкалась вслед за проходом солдат, а затем вновь стала на прежнее место; затем рота опять повторила прежний маневр, после которого часть людей роты дала два залпа вверх. Ни маневры роты, ни ее залпы не произвели никакого впечатления на толпу, спокойно оставшуюся на месте. По слухам, которые проверить весьма трудно, многие утверждают, что солдаты, прорезая толпу, успокаивали ее, заверяя, что они против народа не пойдут и что дула ружей во время залпов были направлены на стоящую поодаль в бездействии сотню кизляро-гребенцов, которой никто никаких приказаний не отдавал. К слухам этим приходится относиться с доверием, сопоставляя их с результатами маневров, произведенных 2-ротой, с тем, что место митинга было избрано поблизости от расположения Георгиевского батальона с тем, что оставшиеся в лагерях нижние чины батальона высыпали на валы, любоваться на предстоящее зрелище и, наконец, с тем общим мнением, что Георгиевский батальон вне сомнения растлен политическими агитаторами.
    После безрезультатных действий 2-й роты против толпы полковник Гурский первоначально приказал удалиться казакам, после отправил в лагерь 2-ю роту своего батальона, а затем отдал распоряжение приблизившейся сотне Осетинского дивизиона ехать патрулировать по городу. В непродолжительном времени, после увещеваний полковника Гурского митинг разошелся без инцидентов В оправдание двусмысленного поведения 2-й роты полковник Гурский объявил мне, что, отправляя роту для разгона митинга, он приказал не прибегать, без крайности, к оружию.
    Не подлежит сомнению, что гарнизон г.Георгиевска, подобно гарнизонам других городов, разбит на два лагеря; к одному, крепкому духом и служебным долгом, принадлежат две роты Ширванского полка и две сотни кизляро-гребенцев: к другому – расшатанный Георгиевский батальон и, по-видимому, недалеко от него, в смысле неблагонадежности, стоящая сотня Осетинского дивизиона.
    Перехожу ко второму, не менее сенсационному событию, имевшему место 3 июля в том же г.Георгиевске.
    Судебная палата прибыла в г.Георгиевск 2 июля. Начальник гарнизона полковник Гурский и местные полицейские власти, ожидая демонстраций во время разбора политического процесса, предполагали 3 июля преградить доступ толпы из улиц, примыкающих к площади, на которой стоит дом городской управы – место судебного заседания. По распоряжению председательствующего, предположение это не было приведено в исполнение, так как его превосходительство, исходя из того, что заседание назначено при открытых дверях, не пожелал искусственного устранения толпы.
    Ко времени открытия заседания на площади собралась толпа в 4000 – 5000, ведшая себя крайне вызывающе и не стеснявшаяся громогласными заявлениями, что не допустит суда и сама освободит обвиняемых. Г-н председательствующий поручил помощнику пристава г.Георгиевска г-ну Алидзаеву предложить толпе избрать 60 депутатов для присутствия от нее из-за тесноты помещения зала заседаний. Не успел еще г-н Алидзаев окончить исполнение поручения г-на председательствующего, как из зала заседания, при громовых криках, уже выносили на руках обвиняемых по делу. Оказалось, что палата под давлением возбужденной толпы, сославшись на болезнь гг. членов, постановила отложить до осени разбор дела и освободить 4 содержавшихся под стражей обвиняемых с отдачей их под особый надзор полиции.
    Несмотря на такое решение палаты, толпа с площади не расходилась, требуя письменного удостоверения в том, что выпущенные на свободу обвиняемые не будут вновь заключены под стражу.
    Удостоверение это первоначально выдано было с разрешения начальства г-ом Алидзаевым ; но так как оно все-таки не удовлетворило толпу, то г-н председательствующий приказал выдать одному из освобожденных обвиняемых копию с постановления палаты и только после этого толпа, вняв увещеваниям г-на Алидзаева, разошлась постепенно, подняв предварительно на руки и покачав г-на Алидзаева, очевидно, пользующегося ее симпатиями.
    Насколько мне удалось убедиться, г-ну Алидзаеву нет основания ставить в упрек симпатии к нему толпы и то влияние, которое он несомненно имеет на массы, так как нет никаких данных, которые указывали бы на то, что г-н Алидзаев влиянием этим пользуется не в интересах правительства.
    Судебные власти отступят от истины, если будут ссылаться на то, что администрация не принимала меры к тому, чтобы заседание палаты прошло при должной обстановке. Администрация делала, что могла; не ее вина, что сам г-н председательствующий парализовал ее действия. Вина его превосходительства в том, что он не разрешил преградить допуск толпы на площадь, как это первоначально предполагалось сделать. У администрации к началу заседания под руками было две роты и одна сотня. При требовании палаты можно было попытаться противопоставить эту вооруженную силу толпе; каков бы был результат – это другое дело; видимо, что этого результата страшилась как палата, так и администрация.
    Не подлежит никакому сомнению, что палате было крайне рискованно, ввиду настоящего тревожного времени, назначать разбор сенсационных политических дел именно в тех местах, где совершились самые преступления. Небезысвестно палате и то обстоятельство, что в подобные места, , вслед за нею, направляются шайки революционных агитаторов, поставившие своей целью распространение предварительно различных тревожных слухов и агитацию среди местных пошатнувшихся масс, терроризировать суд.
    На население города Георгиевска произвело немалое впечатление двусмысленное поведение 2-роты Георгиевского батальона при вызове ее 2 сего июля для разгона митинга, но впечатление это меркнет перед тем, которое произведено постановлением палаты. Суда больше нет, суд испугался толпы , толпа сама является судьею, - вот тот гнет, под которым я оставил вчера большую часть благомыслящего населения гор.Георгиевска.
Полковник Бабушкин

ЦГАОР, ф.ДП, 00, 1906 г., д.1350, ч.71, лл.97 – 100. Подлинник.

Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы,Т.2. Ир, Орджоникидзе, 1986г., с.142 - 146.

gen_genich 

Отправлен 15 Февраль 2013 - 22:07

1906 г. февраля 5. – Донесение начальника Терского областного жандармского управления В.А. Бабушкина зав. Полицией на Кавказе Е.Н.Ширинкину о революционной деятельности В.Д.Мокрицкого в г. Георгиевске в декабре 1905 г.Секретно
    Организатором и руководителем революционного движения, бывшего в декабре 1905 г. в г. Георгиевске, был отставной артиллерийский офицер, из поклонников учения Максима Горького, - Владимир Дмитриевич Мокрицкий. Вне сомнения, что Мокрицкий состоял в непосредственном общении с Пятигорскими и Минераловодскими революционными партиями и что предполагавшееся нападение боевых дружин на Георгиевский склад боевых запасов и оружия подготавливалось Мокрицким. Пятигорские ораторы, являвшиеся на митинги в г.Георгиевск, были в тесном общении с Мокрицким.
    Революционное движение в г.Георгиевске выразилось в нижеследующих актах насилия: 13 декабря 7-8 человек под предводительством Мокрицкого и при участии некой девицы Бибиковой, принудили угрозами забастовать чиновников местной почтово-телеграфной конторы.
    15 декабря после митинга, организованного Мокрицким и состоявшегося при участии приезжего оратора со ст.Минеральные Воды Монжалова, в городе без насилий закрыты были казенные винные лавки. Оба эти насильственных акта совершены были ради причинения материального и морального затруднения правительству.
    18 декабря на митинге, по предложению Мокрицкого, постановлено было разоружить полицию. В тот же день постановление это было приведено в исполнение мещанином Александром Кельиным и Александром Райниковым, под руководством Мокрицкого. Отобранным у полиции оружием были сейчас же вооружены выбранные дружинники, которых поместили в полицейском управлении и которыми распоряжался Райников, назначенный Мокрицким.
    Одновременно с разоружением полиции, теми же лицами был арестован местный пристав Петров, который подвергся грязным насмешкам и оскорблениям и в течение суток содержался в холодной камере на хлебе и воде. 19 декабря Мокрицкий освободил Петрова, потребовав от него предварительно сдачи секретной переписки и карточек политических преступников, что Петровым и было исполнено.
     В тот же день Александр Кауфман стал формировать боевую дружину, для отправления ее в г.Ростов-на-Дону. В дружину записалось 30 человек; каждого дружинника снабдили значком – белый крест на красном фоне.
    Того же 19 декабря на митинге, под влиянием речей Мокрицкого и приезжих из Пятигорска и со ст. Минеральные Воды ораторов – Монжалова, донского артиллерийского офицера Анисимова и Соколова ( вероятно, разыскиваемого Безлущенко) постановлено было просить начальника артиллерийского склада полковника Слюсаренко о выдаче оружия. Делегация из горожан во главе с Анисимовым ходила к полковнику Слюсаренко, но получила отказ; после отказа на митинге дебатировался вопрос о насильственном завладении складом, но решено было прежде попытаться добыть оружия путем уговора солдат не стрелять, когда толпа явится за оружием. Для этой цели ходила в казармы депутация с просьбой отпустить солдат на военный митинг, но и тут потерпела поражение, так как солдат на митинг не пустили. Тогда офицерам и нижним чинам был объявлен бойкот; лавочники не смели им ничего продавать, под угрозою кары; и действительно, один из булочников, продавший солдату хлеб, подвергся аресту и внушениям добровольцев-дружинников, заменявших полицию. В тот же день на митинге дружинниками с Рогожкиным и Мазгуновым во главе была задержана некая Самыкина, пытавшаяся возражать на речь одного из ораторов.
    20 декабря на митинге собралось очень мало, так как, по слухам, народ пугался насильственных действий со стороны толпы, поэтому, опять-таки по слухам, ораторы отложили начало решительных действий на 22 декабря, но 23 декабря, утром, было объявлено военное положение, все сразу успокоилось, и на этом закончились проявления деятельности революционеров-агитаторов в г.Георгиевске.
     На основании вышеизложенного ротмистром Деминым возбуждено, в порядке 1035 ст.Уст. угол. суд., дознание по обвинению вышеупомянутых лиц в совершении преступления, предусмотренного 102 ст. Угол. улож.; причем в отношении Кельина, Кауфмана, Райникова, Мазгунова и Рогожкина мерой пресечения принимается заключение под стражу, а в отношении 30 дружинников мера, несопряженная с лишением свободы. Мокрицкий разыскивается.*
Полковник Бабушкин
ЦГИА Гр.ССР, ф.13, оп.27, д.159, лл.56-57 об. Подлинник.*Скрывавшийся продолжительное время Владимир Дмитриевич Мокрицкий лишь 7 сентября 1907 года, после состоявшегося по этому делу обвинительного приговора особого присутствия Тифлисской судебной палаты о других соучастниках, был задержан георгиевским городским приставом и казаками в верстах 30 от гор. Георгиевска на одной из пасек в районе станицы Марьинской Пятигорского отдела. По обвинительному акту, составленному 11 декабря 1907 г. товарищем прокурора Тифлисской судебной палаты, отставной капитан артиллерии В.Д.Мокрицкий был предан суду Тифлисской судебной палаты с участием сословных представителей (ЦГИА Гр.ССР, т.113, оп.24, д.352,лл.2-7).
Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы,Т.2. Ир, Орджоникидзе, 1986г., с.37 – 39.

gen_genich 

Отправлен 30 Январь 2013 - 08:30

    В Минеральных Водах работа по укреплению военных сил восстания не прекращалась. Забастовочный комитет занимался привлечением добровольцев в дружину, рассчитывал с помощью солдат получить оружие в Ахульгинском батальоне и сделать попытку овладеть оружием Георгиевского артиллерийского склада.
    После возвращения дружины забастовочный комитет свои усилия направляет прежде всего на Георгиевск. Там с начала декабрьской стачки народ волновался, проводились часто многочисленные митинги трудящихся города, привлекавшие много людей из Пятигорска, Минеральных Вод и других мест.
    В такой обстановке забастовочный комитет приступил в активным действиям по захвату оружия из склада города. В Минеральных Водах был создан военный совет в составе Ф.Готвальда, Б.Сороки и др.: над дружинами установлено единое командование при командире сводного отряда Анисимове. «Станция Минеральные Воды, - доносил вр. генерал-губернатор Колюбакин в Тифлис о декабрьских событиях в области, - сделалась передовым боевым постом, где формировались боевые дружины и откуда организационное бюро распоряжалось всей железнодорожной линией от Кавказской до Петровска» [1].
    Из Минеральных Вод боевая дружина в сопровождении тысяч людей ежедневно приезжала в Георгиевск, где проводились митинги, ставшие особенно многолюдными с 18 декабря. В городе революционными силами были обезоружены чины полиции, арестован и заключен в тюрьму пристав [2]. В канцелярии пристава дружинники отобрали 34 револьвера и секретную переписку с картотекой лиц, привлекавшихся к расследованиям по делам о государственных преступлениях.
    Конфискованным оружием была вооружена боевая дружина, созданная в эти дни в Георгиевске; дружинники патрулировали улицы города. На митингах говорилось об удалении чинов городского управления и городского банка, но всего настойчивее ставился вопрос о захвате из склада оружия. Решение вопроса о приобретении оружия какими бы то ни было путями было главной целью митинга и 19 декабря, - доносил начальник склада, к которому с требованием оружия было решено направить 15 тыс. человек [3]. «Страшен был момент для склада в 5 часов пополудни 19 декабря, когда, - сообщал он в Кавказский военный округ позже, - враждебно настроенная тысячная толпа направилась ко мне с дерзким и настойчивым требованием оружия» [4].
    Георгиевский артиллерийский склад был крупным арсеналом на Кавказе; в нем хранилось много орудий с десятками тысяч снарядов, 73 тыс. винтовок и 19 млн. патронов [5]. Поэтому власти принимали все меры, чтобы отстоять его от революционных масс. В телеграмме из штаба Кавказского военного округа Колюбакину говорилось, что «наместник указывает обратить особое внимание на Георгиевск и его склад» [6].
    При падении склада, - сообщал начальник Терского областного жандармского управления 21 декабря в Отдельный корпус жандармов, - «революционерам представилась бы возможность мобилизовать целую армию из народностей Кавказа, а дальше трудно предугадать все размеры ужасных последствий для всего государства» [7].
    Начальник склада в ожидании войск оттягивал время. На виду у восставших, требовавших оружия, он подал телеграмму начальнику области об отпуске 1000 винтовок и ста тысяч патронов будто для самообороны, «ввиду настойчивого требования горожан Георгиевска», а в действительности это была телеграмма «призыва о помощи» [8], ибо, пишет Авие, захват склада «был близок к осуществлению» [9].
    Положение Георгиевска осложнялось тем, что к 20 числам с размахом революционных событий в области, в первую очередь среди железнодорожников, создалась крайне тревожная обстановка. «Во многих местах Терской области в настоящее время, - доносил начальник Терского областного жандармского управления в Отдельный корпус жандармов 21 декабря, - положение в высшей степени опасное и даже критическое. Революционеры, имея в своем распоряжении железную дорогу и телеграф, действуя с замечательной энергией и планомерностью, с каждым днем все более и более расширяют круг своих операций; администрация же, разобщенная и лишенная возможности поддержки, не в состоянии противопоставить какие-либо целенаправленные меры и использовать все имеющиеся средства» [10]. На случай, если устоит склад, властями был намечен ряд решительных мер по подавлению движения в области. Но это возможно было осуществить, признавали власти, лишь «при условии верности присяге имеющихся войск, и если не поднимется восстание среди туземного населения». Особую тревогу вызывала, сообщала полиция, защита Владикавказа, «с потерей которого проиграло бы русское владычество на Северном Кавказе». На случай восстания национального крестьянства вокруг Владикавказа власти решили сосредоточить военные силы в первую очередь для защиты города, тем более, что в эти дни агентура сообщала о каком-то плане нападения революционеров на город и захвате власти. «План был задуман решительный и смелый, а именно: ворваться налетом в город и перебить высших представителей власти» [11].
    20 декабря на митинге в Георгиевске было решено захватить склад 22-го числа. На следующий день в городе на митинге собралось, сообщала местная пресса, - 26 тыс.человек. В город наехало много народу с окрестных станиц и сел, в том числе из Осетии и Кабарды, «жители которых, - доносил начальник склада, - вели себя слишком бурно на митингах» [12]. 22 декабря к вечеру, по донесению полиции, «специальный поезд доставил на Минеральные Воды до 500 вооруженных ружьями осетин из Дарг-Коха, Эльхотово и других аулов» [13], вместе с ними как выяснилось потом, и крестьяне Заманкула, Карджина, Зилги, Ардона, Уруха, Шанаево и Даргавса [14]. На станции Беслан для отъезда в Минеральные Воды 20 декабря собралось 100 дружинников, на вооружении которых было 23 берданки, 22 карабина, 13 ружей, 20 револьверов, 23 шашки и 5 кинжалов.
    По данным полиции, главные, наиболее стойкие силы мятежников в Минеральных Водах в эти дни «состояли из хорошо вооруженных туземцев, которых насчитывается свыще тысячи человек и несколько сот русских, среди которых незначительное число казаков» [15].
    По тем же данным, в решительную минуту гарнизон и волонтеры города Ессентуков и Кисловодска могли дать резерв до 15000 человек, для перевозки которых в Пятигорске и Ессентуках наготове стояли два поезда по 18 вагонов. Не исключено, что данные агентуры преувеличены, но из них видно, что осада, разгром склада готовился как крупное мероприятие.
    22 декабря дружинники конфисковали в имении великого князя Темпельгофа 26 берданок [16]. Тогда же, отмечается в материалах о восстании в Минеральных Водах, «станция переполнилась пришлым людом из окрестности, казаками и осетинами», и носились слухи, «что к городу идут осетины с той же целью – разгромить склад» [17].
    На случай захвата склада власти готовы были «прибегнуть к последней мере – взрыву склада и принесению в жертву массы человеческих жизней» [18]. Однако под влиянием меньшевистско-эсеровских элементов, выступивших против «крайних мер», время было упущено, борьба за склад затянулась, и нападение на него было отбито местным батальоном, действовавшим вместе с войсками. Направленными властями, и отрядом казаков в 300 человек, набранных в ближайших станицах [19].
   
1 ЦГИАГ, ф521,оп. 2,д.28, л156.
    2 Газета «Народ».1905, 20 декабря.
    3 Революция 1905-1907 годов на Тереке, т.1,Орджоникидзе,1980 , с.245.
    4 Там же, с.256.
    5 Там же, с.240.
    6 ЦГИАГ,ф.521, оп.2, д.17, л.75.
    7 Там же, с.240.
    8 Там же, с 245.
    9 Авие В.А. Памятные дни. Исторический вестник,1911,№3 с.983.
    10 ЦГАОР, ф. ДП, 00,оп.1905 г., д.1350, ч.71, л.39.
    11 Революциюя 1905-1907 годов на Тереке, т.1, с.241,260.
    12 Там же, с.256.
    13 Там же, с.259-260; Революция 1905 - 1907 гг. в России. Высший подъем революции 1905 – 1907 гг. Вооруженные восстания, ноябрь – декабрь 1905г., ч.II. М., 1955, с.561-564.
    14 Северная Осетия в революции 1905 – 1907 гг., Орджоникидзе, 1955 , с.197-191.
    15 Революция 1905 – 1907 годов на Тереке, т.1, с.260.
    16 ЦГИАГ, ф.83, оп.1, д.210,л.20 об.
    17 Революция 1905 – 1907 годов на Тереке, т.1,с. 246.
    18 ЦГИАГ, ф.521, оп.2, д.17.
    19 ЦГАОР, ф. ДП, 00, оп.1905 г., д.1350, ч.71, л.62.

    *Нумерация ссылок моя - gen_genich
Джанаев А.К. Народы Терека в российской революции 1905 – 1907 гг. – Орджоникидзе, Ир, 1988, с.214-218.

gen_genich 

Отправлен 09 Январь 2013 - 07:11

1905 г. декабрь 24. – Телеграмма начальника штаба Кавказского военного округа Ф.Ф.Грязнова вр. генерал-губернатору Терской области А.М.Колюбакину об одобрении объявления области на военном положении и разрешении расходовать отпущенные деньги.
    Из Тифлиса во Владикавказ. Главнокомандующий одобряет объявление области на военном положении*. Расходовать просимые двадцать пять тысяч рублей разрешено. Наместник указывает обратить особое внимание на Георгиевск и его склад. Руководствуйтесь циркуляром министра внутренних дел губернаторам при военных положениях.
Генерал Грязнов
ЦГИА Гр.ССР, ф.521,оп.2, д.17, л.75. Подлинник.
*Военное положение было введено 23 декабря 1905 г.

Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы,т.I- Орджоникидзе, Ир, 1980 г., с.248.

gen_genich 

Отправлен 25 Декабрь 2012 - 16:00

1906 г. января 10. – Из донесения вр. генерал-губернатора Терской области А.М.Колюбакина начальнику штаба Кавказского военного округа Ф.Ф.Грязнову о революционном движении в Терской области в декабре 1905 г.

    …Пропаганда дошла до слободы Нальчик и городов Георгиевск и Моздока. Нуждаясь в оружии для снабжения им боевых дружин и потерпев неудачу в получении винтовок из склада Ахульгинского батальона, революционеры Пятигорска и Минеральных Вод пришли к мысли разгромить Георгиевский артиллерийский склад.
    Вопросом громадной важности являлась защита Георгиевского склада от захвата его революционерами. Операцию эту я поручил есаулу Вербицкому, отправившемуся переодетым на ст.Незлобную в делегатском поезде железнодорожного бюро. Положение в Георгиевске было столь критическим, что, явись есаул Вербицкий сутками или двумя позже, неизвестно, чем разыгралось бы дело по сохранению за нами огромного артиллерийского имущества этого склада.
    С 18 по 21 декабря слабый по составу Георгиевский батальон с малочисленной ротой ширванцев (50 чел.) изнывал под напором многочисленной толпы, руководимой шайкой революционеров, высланных Минераловодским бюро.
    23 декабря последовало занятие ст. Незлобной отрядом есаула Вербицкого из 2-х рот ширванцев, роты георгиевцев, конно-артиллерийского взвода и собравшихся из станиц казаков. Меньшим отрядом оперировать на ст. Незлобную было рискованно, так как Минераловодское бюро могло выслать для обороны станции до 300 дружинников, вооруженных винтовками, да и станица Незлобная, сильно тронутая, к сожалению, пропагандой, внушала опасения; ко всему этому надо присоединить неизвестность о том, какую роль принял бы на себя Ахульгинский батальон в случае активных действий против революционеров. У многих, в том числе у казачьего населения, было глубокое убеждение, что ахульгинцы примкнут явно к сторонникам революции, в особенности против казаков. Так, как раз 22 декабря произошло в Пятигорске вопиющее дело – избиение беззащитных горячеводских казаков не только революционерами, но и ротою ахульгинцев. По счастью, опасения эти не оправдались, и станица Незлобная была занята без кровопролития, а ахульгинцы никакого участия не приняли.
    Должен сознаться, что пятидневный период, с 18 по 23, был критическим, и я пережил весьма тяжелые минуты. Гор. Владикавказ как официальный, так и неофициальный в лице большинства русского населения жил одними со мной чувствами в эти роковые дни, имея за спиной у себя возмутившийся Осетинский дивизион с тысячным осетинским населением, съехавшимся в город, видимо, для защиты дивизиона. Сознавая совершенную необходимость нанесения серьезного удара Пятигорску с его временным правительством, я 19 еще составил план действий против этого города особым отрядом, куда предназначил 30й пластунский батальон из слободы Ведено, замененный в этом пункте батальоном ширванцев, затем один батальон дагестанцев, сотню казаков из Грозного и батарею 21-й бригады из Воздвиженска под начальством полковника Абрезона. Предполагалось, что отряд этот может быть сосредоточен на ст. Незлобной 26 декабря, откуда, присоединив к себе отряд есаула Вербицкого, двинется на ст. Минеральные Воды, оттуда – на Пятигорск. При составлении этого отряда я опять-таки имел в виду неблагонадежность ахульгинцев и двух батарей Георгиевского гарнизона. Расчет мой, однако, не оправдался, благодаря тому, что ст. Грозная не без борьбы уступила требованиям военного начальства о перевозке отряда, а вместе с тем не оправдались опасения относительно Пятигорского гарнизона, да и боевые дружины революционной организации оказались совершенно неспособными к серьезному отпору и разбежались при первом появлении отряда есаула Вербицкого, а для ускорения водворения власти в Пятигорске я направил туда 18-пластунский батальон, пробившийся из Армавира. Три самых опасных и главных агитаторов и отчаянных революционера – Коршунов, Орлов и Жиров успели скрыться.

ЦГИА Гр.ССР, ф.521,оп.2,д.28,лл.156-160 об.Подлинник.

Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы, т.2 - Орджоникидзе, Ир, 1986 г., с.14-16.

gen_genich 

Отправлен 12 Декабрь 2012 - 15:27

1905 г. декабря 23. – Рапорт начальника Георгиевского артиллерийского склада П.Я.Слюсаренко в артиллерийское управление Кавказского военного округа о нападении революционных масс на склад.

     С 6 сего декабря в Георгиевске начались события очень серьезные по отношению к вверенному мне складу.
    Небольшие сборища революционеров, происходившие в доме одного из горожан, потом перешли в помещение городской управы и, наконец, на огромную площадь городского базара. 16-го числа на митинге насчитывалось 8 тысяч, 18-го – 10 тысяч. Ораторы приезжали с делегатскими поездами из Пятигорска и Минеральных Вод, сопровождаемые тысячами рабочих. На последнем митинге было решено во что бы то ни стало раздобыть оружие для боевой дружины с целью противостоять казакам-калмыкам (правительственным войскам), которые якобы, разгромив ростовские железнодорожные мастерские, двинулись для водворения порядка по Владикавказской железнодорожной линии. В ночь на 19 число было получено известие, что и станция Кавказская подверглась разгрому казаками. (Вернувшийся из командировки наш солдат говорил, что это неправда, ст. Кавказская цела). Вообще, чтобы разжечь и запугать народ, они пускали самые ужасные слухи. Вечером они обезоружили местную полицию, пристава чуть не разорвали за сопротивление и засадили его кордегардию, избрав на его место его помощника и вооружив полицейским оружием своих проходимцев. Я дал знать командиру Георгиевского резервного батальона, который распорядился усилить караул в отделе огнестрельных припасов и на гауптвахте близ оружейного отдела. Утром 19 числа в 11 часов к занимаемой мною квартире подошла толпа человек в 200 и выделившаяся депутация из трех горожан, сказав предварительно речь об освободительном движении, стала просить о выдаче 500 винтовок якобы для самообороны против зверей – донских казаков. Я объявил, что без разрешения начальника области выдать оружие не могу, но добавил, если в городе будет спокойно, я как начальник гарнизона заявляю, что казакам здесь делать нечего, некого усмирять. Да и правда, что 18 числа митинги носили сносный характер и даже принесли некоторую пользу, так как на них было постановлено: закрыть монопольные лавки во избежание пьянства и обязать местных торговцев не повышать цены на продукты первой необходимости. Но эти меры имели, конечно, целью расположить к себе обывателей. Цель была достигнута, масса обывателей стала их поклонниками. И вот, когда 18 числа ораторы стали призывать к оружию, то толпа горожан стала кричать то же.
    Выйдя от меня, депутаты передали толпе наш разговор, мой совет обратиться за разрешением к начальнику области, и толпа разошлась, прокричав мне даже «ура».
    В 2 часа дня ударили вдруг в соборе в набат. Чуть ли не весь город собрался на Соборную площадь. Приказали закрыть лавки и магазины и всем идти на Незлобную встречать ораторов и дружинников – боевых борцов за освободительное движение. По приходе их собралось, как говорили, толпа в 12 тысяч. Главной целью митинга было решение вопроса о приобретении оружия какими бы то ни было путями. И вот в 5 часов громаднейшая толпа стала надвигаться на мою квартиру. Я думал, что опять войдут только депутаты, но все, бывшие впереди, ринулись и заполнили переднюю и гостиную. Это были горожане, железнодорожные забастовщики, студенты и офицер донской казачьей артиллерии. Возбужденные лица, голоса, перебивающие один другого, настоятельные требования выдачи оружия – все это было ужасно. Кроме меня и жены, встретивших их, и трех нижних чинов без всякого оружия никого не было.
    Я им категорически заявил, что оружие не выдам, хотя бы мне это стоило жизни. Но они продолжали говорить и убеждать меня. Сообщили, например, о ростовских ужасах, о том, что Москва и Петербург уже во власти народа; 15 тысяч человек предлагали подписку в том, что собственной жизнью ручаются, что ни один волос не упадет с моей головы и что освобождают меня от присяги. Я, конечно, стоял на своем отказе и посоветовал послать телеграмму начальнику области, которую даже согласился сам составить. Так как среди бывших в комнате было много горожан и между ними городской голова и вновь избранный пристав (кстати сказать – их привели насильно), то я составил телеграмму, будучи заранее уверен, что разрешения не последует, и начальник области догадается, в каком отчаянном положении находится склад. Известить его не было никакой возможности. Я и командир резервного батальона полковник Гурский все время рассчитывали на распоряжение командира корпуса, которому в его недавнее пребывание в Георгиевске 1 сего декабря мы оба заявили о недостаточности войск для охраны склада.
    Телеграмму я написал такую: «Ввиду настойчивого требования горожан Георгиевска об отпуске 1000 винтовок и ста тысяч патронов для самообороны, и спрашиваю безотлагательного распоряжения». Как толпа была ни хитра, но, волнуясь не меньше меня, она не усмотрела в содержании моей телеграммы призыва о помощи. Они предполагали ответ через 3 часа. Я же имел в виду, что если телеграмма моя не будет понята, как я хотел, и получится ответ с разрешением, то, рискуя быть разорванным толпой за оттяжку отпуска оружия, - выразить им подозрение в подложности телеграммы и потребовать удостоверения в ее действительности, для чего настоятельно требовать, чтобы представители города (хотя они тут были ни при чем) лично явились к начальнику области и привезли бы мне его разрешение. Целую ночь я не ложился спать, тем более, что знал, что толпа решила в 10 часов вечера снова собраться на митинг. Наутро 20-го числа ответа не было. На митинге решили меня обезоружить и арестовать, а 22-го разгромить склад 15-ю тысячами человек, о чем оповестили меня тайно преданные мне горожане. Я на всякий случай принял надлежащие меры, т.е. вызвал к себе командира Георгиевского резервного батальона и передал ему должность начальника гарнизона, имея в виду, что ему как строевому офицеру в нынешнюю смутную и тяжелую пору гораздо удобнее быть начальником гарнизона, распоряжаться строевыми войсками самостоятельно. Командир батальона усилил караулы насколько было возможно, расставил патрули, и это несколько охладило пыл наших горожан, по крайней мере, не стали лезть на нашу площадь по нескольку тысяч человек вместе с делегатами. Да к тому же после пережитых накануне потрясений я чувствовал себя совершенно разбитым и физически и морально, я занемог. Кроме того, я отвел у себя караульное помещение, как это было раньше, вооружил солдат 10 винтовками и 10 револьверами. В этот же день депутация в числе 4 человек явилась ко мне с просьбой отпустить солдат на митинги или допустить ораторов в казарму. Я отказался, ссылаясь на распоряжение главнокомандующего, и направил депутацию к начальнику гарнизона, от которого они получили такой же ответ. Тогда был созван снова митинг, на котором было постановлено объявить всем офицерам и нижним чинам гарнизона бойкот. На этом же митинге предлагали сперва, деликатно выражаясь, «устранить» меня, а потом уже прямо решили убить, как главного виновника невозможности приобрести оружие, говоря: «Перешагнем через труп Слюсаренко, а оружие возьмем».
    Положение склада с каждым часом становилось все более ужасным. Как вдруг утром 21-го числа является ко мне есаул 2-го Уманского казачьего полка Вербицкий с предписанием начальника области за №593 в копии при этом представляемом*. Оказалось, что моя телеграмма, посланная начальнику области революционной толпой, произвела надлежащее впечатление. Так она, по словам есаула Вербицкого, была понята в том смысле, что Георгиевский артиллерийский склад осажден мятежниками, и 21-го числа Терская область была объявлена на военном положении**, при складе учрежден охранный отряд. Благодаря явившейся охране 22-го было тихо, хотя носятся слухи, что к городу идут осетины с той же целью – разгромить склад.
    По распоряжению начальника отряда вся команда вверенного мне склада на всякий случай вооружена винтовками, и нижние чины, получив оружие, решили до последней капли крови защищать склад.
    Несмотря на мое болезненное состояние, я, не выходя из квартиры, несу прямые обязанности начальника склада, не рапортуясь больным. Донося об изложенном и принимая во внимание, что миллионное имущество склада служит громадным соблазном для мятежников и неспокойного туземного населения Северного Кавказа, прошу не отказать в ходатайстве у главнокомандующего о безотлагательном составлении комиссии из членов местных войсковых частей при участии высших властей в крае для перевода караульного наряда в г. Георгиевск и определении размера гарнизона, потребного для постоянной охраны артиллерийского склада.
Начальник склада полковник Слюсаренко
ЦГИА Гр.ССР, ф.113, оп.24, д.145, лл.-29-30 об. Заверенная копия.
*  В деле не обнаружено.
** В рапорте начальника Георгиевского артиллерийского склада полковника П.Я.Слюсаренко дата объявления Терской области на военном положении ошибочна. Область объявлена на военном положении 23 декабря 1905 г. (ЦГА СО АССР. ф.20, оп.1, д.1260, л.1).


Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы, т.I - Орджоникидзе, Ир, 1980 г., с.243 – 247.

gen_genich 

Отправлен 01 Декабрь 2012 - 18:15

1905 г. декабря 21. – Из донесения начальника Терского областного жандармского управления Р.К.Шпицбарта вр. Командующему Отдельным корпусом жандармов С.С.Саввичу о революционном движении в Терской области с 17 по 21 декабря 1905 г.
    20 декабря получена телеграмма из Георгиевска о нападении огромной вооруженной толпы на артиллерийский склад с целью захвата ручного огнестрельного оружия и патронов; нападения отбивались квартирующим там Георгиевским резервным батальоном, положение которого, видимо, отчаянное, так как начальник Георгиевского гарнизона, сообщая, что батальон еще держится, просит немедленной присылки подкреплений, ввиду чего начальником области направлен туда из г.Моздока форсированным маршем взвод казачьей артиллерии под прикрытием роты (около 50 человек) Ширванского пехотного полка, окарауливавшей в станице Екатериноградской дисциплинарный батальон, в котором очень неспокойно после недавнего усмирения бунта. Вопрос сводится к благонадежности войск, а также к тому – успеет ли эта маленькая поддержка подоспеть вовремя.
    21 сего числа из Георгиевска не было официальных донесений, по Владикавказу же ходили самые разноречивые толки о судьбе артиллерийского склада. Принимая во внимание огромное значение склада, в котором к 1 сентября текущего года хранилось пушек разных калибров – 24, к ним снарядов около 24 тысяч и зарядов свыше 20 тысяч, винтовок Бердана и трехлинейных около 73 тысяч с патронами разных образцов около 19 млн. и разного пороха свыше 1300 пуд., станет понятной тяжесть удара, могущего быть нанесенным делу борьбы с анархией в случае падения склада; революционерам представилась бы возможность мобилизовать целую армию из народностей Кавказа, а дальше трудно предугадать все размеры ужасных последствий для всего государства.

ЦГАОР, фДП,ОО,1905г., д 1350. Подлинник.
Революция 1905 – 1907 годов на Тереке: Документы и материалы,т.I- Орджоникидзе, Ир, 1980 г., с.240.

Просмотр темы полностью (откроется в новом окне)