Страсти по Буткову, или как князю Цицианову не понравился адъютант Кнорринга. Всем, кто хоть случайно касался истории Кавказа, известно имя Петра Григорьевича Буткова - автора "Материалов для новой истории Кавказа", собранных в конце XVII - начале XIX века. Эти материалы хоть и не всегда принимались за абсолютную истину, однако практически все историки Кавказа использовали заметки Буткова в своих исследованиях. По одной простой причине - Петр Григорьевич записывал не только оригинальные документы архивов тех времен, но и документы, банально проходившие через него по долгу службы в канцелярии Главнокомандующего Кавказом с 1796 по 1803 год.
Дореволюционные источники про этот период службы Буткова пишут достаточно сухо: "в 1803 году Бутков вышел в отставку и покинул Кавказ, а в 1805 году снова вступает на службу и причислен к Герольдии". Адъютант, работавший при семи начальниках по какой-то причине был отстранен от дел и выехал в столицу... О том же, что происходило в этот период между новым Главнокомандующим Кавказской линии Цициановым и Бутковым - нигде ни слова.
Вот именно этот промежуток времени в жизни П.Г.Буткова - после отставки Кнорринга в 1802 и причислением майора к Герольдии в 1805 году - мы и попробуем реставрировать.
По умолчанию нами для нашего интернет-ресурса ставилась задача - не просто цитировать известных исследователей Кавказа, но и, по-возможности, публиковать все имеющиеся материалы тех времен, хотя бы они и не были в "мэйнстриме" своей или нашей эпохи.
Именно такой материал и будет приведен ниже - о том, как Бутков и Цицианов не могли, мягко говоря, найти общий язык...
Материал опубликован в изданном в 1869 году в Тифлисе третьем томе "Актов Кавказской Археографической комиссии" (в тот же год, когда в Санкт-Петербурге наконец-то издали трехтомник Буткова "Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год" из собранных 49 связок рукописей Буткова, принесенных в дар Императорской Академии Наук его вдовой после смерти мужа в 1857 году).
Более я ссылок на этот конкретный материал за последовавшие после публикования годы нигде не видел...
В итоге майор Бутков закончил свою жизнь, не дожив 5 дней до 82 лет:
- действительным статским советником (II класс Табели о рангах), что соответствовало в то время званию генерала родов войск (инфантерии, артиллерии или кавалерии);
- членом Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности (с 1841 года);
- сенатором - членом высшего органа государственной власти и законодательства - с 1849 года.
А генерал от инфантерии Павел Дмитриевич Цицианов был убит и обезглавлен приближенными бакинского хана Гусейн-Кули в феврале 1806 года на 52 году жизни. Судя по пространным и, по-возможности, максимально корректным комментариям своих современников - за жесткую, как минимум в единичных проявлениях, политику к кавказским народам. Т.е. Цицианов стал в одном ряду с генерал-лейтенантом Лисаневичем Д.Т. (похороненным на территории старого Георгиевского кладбища - сейчас стадион "Труд"), которого горцы убили после того, как он неблагоразумно устроил подобную Цициановской "выволочку" местным князьям в Герзель-Ауле спустя 19 лет после убийства Цицианова (а до этого Лисаневич "удивил" всех жестокой расправой над Ибрагим Халил-ханом Шушинским в июле 1806 года, по факту которой гр. Гудович докладывал министру военно-сухопутных сил С. К. Вязмитинову 21 августа 1806 года "...подполк. Лисаневич и бывший с ним майор Джораев, без побудительных причин, с отрядом егерей учинили нападение на Ибрагим-хана Шушинского, который, не имев при себе войска, кроме прислужников 35 чел. мужеска и женска пола и 1 жену с 3 малолетними детьми, находился по сю сторону кр. Шуши близ садов, на горе без всякого укрепления, и сам вышел из палатки на встречу отряда, не сделав ни одного выстрела; но егери начали стрелять и колоти штыками, где Ибрагим-хан убит и все бывшее с ним имение досталось в добычу учинивших нападение"). И как тут не поверишь в судьбу, которая рано или поздно воздает человеку за его поступки часто той же монетой...
1189. Записка о майоре Петре Буткове, поданная им гр. Гудовичу.
Покойный кн. Цицианов, по назначении его главнокомандующим на Кавказе, прибыл из столицы в Георгиевск с недоверием ко всем окружавшим предшествующее его начальство. Не взирая на то, снисходил до желания, чтобы майор Бутков остался у него в прежней должности адъютанта, для участия в подвигах одного только года, в течение коего уповал он исполнить все на него возложенное. Но нравственность кн. Цицианова, образ обращения его со своими подчиненными и злословие главных начальников, подвизавшихся с честью на Кавказе, побудили Буткова устраниться от продолжения там службы, и он, имея еще до приезда на Линию кн. Цицианова домовой отпуск на 3 месяца, оставался в Георгиевске на несколько времени для того только, чтоб прежнему начальнику своему облегчить сдачу его должностей. Таковое уклонение не было приятно кн. Цицианову. Он искал причин усильно удержать Буткова и выведывал даже у Армян и Татар, чтобы открыть насчет его какие либо злоупотребления. Но поелику все старания кн. Цицианова не удовлетворили его ожиданию, то по сказкам некоторого Драгунского шт.-офицера донес всеподданейше в декабре 1802 года или январе 1803 года, что дела предместников его он нашел в крайнем беспорядке, хотя ни особой своей, ни чрез правителя канцелярии его, взятого им из Петербурга, в истине того не удостоверялся. Вслед за тем майор Бутков с прошением о перемещении себя к штатским делам отнесся через ген.-л. Кнорринга к ген.-ад. гр. Ливену. Там по поводу оного донесения кн. Цицианова сочтено, что Бутков уклоняется от Линии, дабы избежать ответа за неисправность дел канцелярских, и кн. Цицианов вопрошен был по Высочайшему повелению от гр. Ливена, не подвержен ли Бутков отчетам по должности инспекторского адъютанта? Это сердцу кн. Цицианова тем утешительней было, что он дотоле не имел пристойности очернить Буткова. А как после донесения кн. Цицианова о беспорядке дел Бутков сдал оные по частям своим в такой исправности, какая издавна заведена и удерживалась; сдал также бумаги и за время не обязывающее его ответственностью, дабы только не подвергать нареканию имена достопочтенных своих начальников, - кн. Цицианову и не можно уже было не сказать в отзыве своем гр. Ливену, от 27 февраля 1803 года, что от Буткова приняты дела в надлежащем порядке и он отчетам не подлежит. Однако, чтоб воспользоваться представшей удобностью к мести, присовокупил, что Бутков был из числа тех, ко во зло употребляли доверенность своего начальства, не приводя на то ни примера, ни доказательства. Слова сии из уважения к кн. Цицианову приняты в желанной им силе, и Бутков Высочайшим приказом 27 марта 1803 года, хотя по прошению его и оставлен от службы, но не получил повышения чина, принадлежавшего ему в награду за бытие в армии майором около двух лет с половиной; а сверх того указом, объявленным от ген.-ад. Военной Коллегии, не велено определять его к делам.
Скоро за сим кн. Цицианов вмещал еще его в нападение на бывшего правителя Грузии Коваленского, происшедшее наипаче за обнажение последним мятежных поступков кн. Чавчавадзе, коего кн. Цицианов утверждал тогда преданным к видам России. И когда по воплю Коваленского, достигшему престола, между прочим и за неосновательный выговор кн. Цицианова, учиненный ему в декабре 1802 года, по неполучении от него семидневного рапорта о состоянии Грузии, кн. Цицианов не находил что отвечать во всеподданейшем рапорте от 12 июня 1803 года, взнес на Буткова, что сей сказал ему, яко-бы Коваленский по наставлениям Кнорринга обязан доносить и что он, кн. Цицианов, виноват только в том, что положась на слова Буткова, не посмотрел сам в журнал, будучи занят предметами большей важности. Чудное оправдание! По недоверию во всем, он входил во многие мелочи, а вознебрег будто в предприятии не только сделать строгий выговор особе 4-го класса за рапорт, который следовало ожидать не от гражданского, а от военного в Грузии начальника, но и донести тогда же о том Г.И. Справедливо и многим известно, что он помянутое наставление держал в кабинете своем несколько дней и не хотел внимать ему для того только, чтоб не отлагать в даль оскорбить Коваленского. Далее в продолжении той же материи кн. Цицианов донес, что Бутков (называя его несправедливо правителем канцелярии) сделал еще упущение в непредписании от Кнорринга Коваленскому об исполнении циркулярного Высочайшего указа от 8-го сентября 1802 года, коим обязываются губернаторы еженедельно рапортовать Г.И. о состоянии вверенных им губерний. Но кн. Цицианов забыл на тот раз, что Грузия не подходила под общие правила управления внутренних губерний Империи и что тот же указ послан в свое время и к правителю Грузии и в Верховное Грузинское Правительство. Наконец причел и то за грех Буткову, что сей с Коваленским имеет приятельскую связь.
В этом заключаются обвинения, взнесенные на Буткова официальными бумагами кн. Цицианова. Впрочем, как покойник имел в обычае и партикулярными письмами навлекать беды гонимым от него, то вероятно, что и о Буткове не упустил таким образом больше сказать, нежели что здесь содержится. Он ему всегда желал тяжчее участи чем та, в которую его вовлек. Искал даже, чтобы Бутков выслан был из Петербурга, но сей предохранялся уже известностью многим в столице, что он при семи генералах служил сряду 10 лет адъютантом с похвалой, удостоверенной их аттестатами, как явствует в следующей ниже сего копии с докладной записки, поднесенной Г.И. от министра юстиции 13 марта 1804 года.
Таковые обстоятельства два года с половиной стесняли майора Буткова. Наконец некие из близких к Монарху вняли претерпениям его, облегчили жребий его, исходатайствовав Высочайший указ, объявленный от министра юстиции 19 октября 1805 года, коим Бутков причислен к Герольдии для определения к делам по его способностям.
Вследствие Высочайшего Е.И.В. повеления, требовано было от главнокомандующего в Грузии ген. от инф. кн. Цицианова засвидетельствование, не подлежал ли отставной майор Бутков по должности инспекторского адъютанта, каковую он исправлял при предместнике его ген. Кнорринге, каковым начетам? На сие кн. Цицианов донес, что хотя к отчетам гласным Бутков и не подлежит, но из дел видно, что он был из числа тех, кои во зло употребляли доверенность начальства своего, чего он утаить не может. По сему донесению кн. Цицианова майор Бутков по Высочайшему приказу от 27-го марта 1803 года уволен от службы тем же чином; Военной же Коллегии дано особое повеление, чтоб его впредь никуда не определять.
Все же прежние его, Буткова, начальники, как то генералы гр. Гудович, гр. Валериан Зубов, Булгаков, г.-л. Исленьев, гр. Морков, Кнорринг и Кисилев, данными ему аттестатами удостоверяют, что служение свое ознаменовывал он всегда отличным усердием к службе; по его похвальным качествам и способностям заслуживал он всякое от начальства доверие, возлагаемые на него поручения исправлял рачительно, честно и успешно, и имеет на руках своих экстраординарные и другие пограничные Кавказского края денежные суммы и вещи, и по сей части равномерно не сделал ни малейшего упущения. Особливо же, трудясь неусыпно с самого начала сношений Российского Двора с Грузией и по открытии в оной Правительства, в рассуждении всего, что касалось до устроения там должного порядка, благоустройства и прочего, заслужил по всей справедливости награждение, к коему и был представлен.
Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией под ред. А.Берже, Тифлис, В Типографии Главного Управления Наместника Кавказского, 1869, том №3, стр.709-710
Помощь
